14.00

300
1152x882

Normal
0

false
false
false

RU
X-NONE
X-NONE

Петербургский инноватор — о парадоксальной практике внедрения цифровых технологий Денис Власов («Эксклюзивные Решения») (Фото: Антон Кузнецов/РБК Петербург)

Руководство страны постоянно говорит о необходимости развивать новую, цифровую, экономику и о том, что государство всячески поддерживает это направление. Однако из разных сфер экономики все чаще поступают сигналы о том, что внедрение цифровых технологий происходит крайне медленно, а порой — откровенно тормозится (причем представителями самого государства). Чаще всего такие сигналы касаются законодательных препятствий. Росреестру не разрешают использовать беспилотники для составления Земельного кадастра, хотя такой метод позволяет в разы ускорить и удешевить выполнение задачи. Госкорпорациям запрещено вкладывать средства в разработки совместно с внешними стартапами, даже если внутри корпорации аналогичных разработок нет. До сих пор не утверждена «дорожная карта» направления SafeNet НТИ, посвященного вопросам безопасности при внедрении цифровых технологий, хотя отсутствие системного подхода в этих вопросах сильно тормозит внедрение цифровых технологий. Серьезные препятствия возникают и на других рынках, например, аддитивных технологий.

Рынок 3D-принтеров в России успешно и быстро развивается. Хорошим спросом пользуются принтеры не только иностранных, но и российских производителей. Об этом можно судить как по статистике продаж, так и по развитию бизнеса самих российских производителей. В частности, один из них, ООО «Эксклюзивные решения», выпускающее продукцию под зарегистрированным товарным знаком «3DSLA.RU — Российские 3D принтеры», до недавнего быстро наращивала обороты. Однако в 2018 году компания объявила о кризисе, в котором, по утверждению ее руководителей, виновато государство.

Странную ситуацию в интервью РБК Петербург комментирует включенный в лонг-лист Премии РБК Петербург 2018 ​основатель и главный конструктор компании ООО «Эксклюзивные Решения» Денис Власов.

— Ваша компания восемь лет успешно развивалась, обороты росли и вдруг в этом году вы заявили, что компания в кризисе. Что случилось? Стали теснить конкуренты?

— Нет, серьезных конкурентов у нас нет. Причина нашего критического состояния в том, что в 2016 году я, по наивности, согласился на предложения ряда российских государственных компаний поставить им наши принтеры. Минпромторг поручил изучить наши системы 3D печати металлами больше полусотне предприятий. По итогам визитов к нам, мы планировали в 2017-2018 годах осуществить техническое переоснащение около 16 госкомпаний. Получив осенью 2016 предварительное согласие семи будущих заказчиков, которые планировали конкурсы, мы стали готовиться к поставкам — заключили множество контрактов с поставщиками комплектующих, начали работу по приспособлению наших принтеров под конкретные требования будущих заказчиков. Но прошел 2017 год, заканчивается 2018 год, а ни один из тех тендеров на закупку 3D-принтеров так и не был объявлен. Как мне пояснили некоторые потенциальные заказчики, им вообще урезали бюджеты на закупку оборудования для аддитивных технологий.

— Вам известно, почему это произошло?

— Вероятно, рынок еще не готов к внедрению аддитивных технологий. К этому предприятия должны прийти самостоятельно, эволюционным путем развивая свои продукты и внедряя аддитивные технологии там, где это требуется, а не на основании приказа сверху. Получилось так, что мы намного впереди рынка и, как мне кажется, при государственном планировании никто не допускал мысль, что в РФ так быстро появится собственный разработчик этой сложной технологии, да еще с полностью своей замкнутой эко-системой (аппаратная платформа и пользовательский софт).

«Причина нашего критического состояния в том, что я, по наивности, согласился на предложения ряда российских государственных компаний поставить им наши принтеры»

Если же вас интересуют слухи, то скажу, что слышал много версий. Например, что бюджеты срезаны по причине приближающихся выборов 2018 года. Или, как мне сказали по секрету в одной госкомпании, что такое решение пролоббировал «Росатом». Одна из его дочек, «РусАд» («Русские аддитивные технологии»), сама разрабатывает 3D-принтеры и «Росатом» якобы хочет, чтобы заказы на поставку принтеров модернизируемым госкомпаниям отдали именно ей. Что тут правда, а что нет — я не знаю. Думаю, что как всегда, правда где-то посредине. Нашими принтерами потенциальные заказчики довольны, но если деньги не выделяются, то и конкурс не провести, и закупку не сделать. Вот процесс и остановился.

— То есть, это не только вас обманули, а вообще всех производителей принтеров, которые устраивают заказчиков, а также сами госкомпании, которые хотели их закупить для модернизации своего производства?

— Обманывать особо некого — в России, насколько мне известно, есть только три коммерческие компании, которые чего-то достигли в сфере промышленной 3D печати металлами, а мы среди них единственные, кто в этом бизнесе оказался осознанно, проходя поступательно все этапы разработки технологий 3D печати с принтерами других типов.

Да, я считаю, что громкие слова с трибун о модернизации производства, о развитии разработок собственных средств производства, о развитии новых промышленных технологий, превращаются в нашей стране в новые возможности финансирования для тех, кто специализируется на получении государственного финансирования. Проблема в том, что государство не ставит задачу в своих программах «сделать успешный продукт», а просит «просто сделать продукт». Этим наносится еще больший удар по отечественным коммерческим разработчикам: нам приходится конкурировать за свои деньги с компаниями, которые пользуются государственными деньгами — и конечное мерило успеха у нас разное: у нас — открытый рынок, у «госов» — «упакованные отчеты и презентации» (по сути, им и не нужен коммерчески успешный продукт).

— Из каких отраслей эти госкомпании, которым заморозили модернизацию?

— Машиностроительные, авиационные, несколько НИИ, разрабатывающие новые технологии.

«Конечное мерило успеха у нас разное: у нас — открытый рынок, у «госов» — упакованные отчеты и презентации»

— А еще какие-нибудь препятствия работе с госкомпаниями вам чинят?

— Этой осенью происходят совершенно непонятные мне вещи: через несколько дней после открытия закрылся один из тендеров, в который мы могли предложить нашу установку RussianSLM FACTORY. А через несколько недель ими же открывается тендер с суммой финансирования в два раза больше и техническими требования в три раза более скромными. Но мы не сможем подать заявку на этот тендер, т.к. наша система печати металлами имеет длину на 200 мм больше, чем запрошено! Не поверили, что отечественное может быть дешевле и не хуже западного или это коррупционная составляющая? В итоге, в тендер будет, вероятно, поставлена американская система 3D печати со всеми вытекающими отсюда: военные будут учиться и экспериментировать на американском оборудовании (а оно всегда ограниченно в функциональности), а российский разработчик будет вынужден глубже влезать в кредитную удавку.

— Помимо упомянутых вами трех компаний еще кто-то занимается в России разработкой аддитивных технологий для промышленности, например, крупные корпорации?

— Да. Например, Объединенная двигателестроительная корпорация — ОДК. У одной из ее компаний, «ОДК-Сатурн», функционирует Центр аддитивных технологий — и там аддитивные технологии вполне успешно изучаются для применения в производстве. Кое-что уже даже применяется в процессе производства газотурбинных двигателей (по данным сайта «Ростеха», в 2016 году более 600 деталей газотурбинных двигателей изготовлены аддитивными технологиями из кобальтового, титанового сплавов, нержавеющей стали — ред.) .

— Вы сотрудничаете с кем-то из таких корпораций?

— Да, мы пытаемся лучше разобраться в специфике потребностей промышленников, чтобы доработать наши продукты под их нужды. Это своего рода акселерация нашего продукта. Например, с такими целями мы сотрудничаем с «Роскосмосом», поскольку к изделиям, используемым в условиях вакуума, предъявляются особые требования. Уже два года мы работаем с НПО «Прометей» над печатью посадочных опор спутников. Мы быстро, за несколько дней, сделали эти опоры и с тех пор идут их натурные испытания в различных условиях.

«Не поверили, что отечественное может быть дешевле и не хуже западного или это коррупционная составляющая?»

— А с частными компаниями вы сотрудничаете? У вас наверно есть заказчики в частном бизнесе?

— Да, конечно. Крупнейший наш партнер — «Русал». Он не связан государственными ограничениями и потому спокойно, продуктивно и быстро может работать с коммерческими компаниями.

— Какова стратегия развития вашей компании? Вы стремитесь нарастить долю в массовом сегменте или развиваться вширь, осваивать специальные ниши — для космоса, двигателестроения и т.п.?

— Мы обязаны уделять внимание именно нишевым применениям, т.к. специализируемся на средствах производства, которые могут широко применяться. Например, хорошей нишей для нас является стоматология — поэтому мы отдельно развиваем работу на этом очень узком, но и очень интересном для нас рынке.

В массовой нише очень высока конкуренция, особенно со стороны мировых производителей. Поэтому мы пока склоняемся к нишевой стратегии.

Как альтернативный вариант, обдумываем планы по продаже части нашей компании госкорпорации. Для нас идеальным вариантом была бы интеграция с госкорпорацией «Ростех». Представьте, какие возможности открылись бы для всех, если бы наши навыки, наработки и знания смогли бы быть подкреплены огромным опытом и технологическими наработками Центра аддитивных технологий компании «ОДК-Сатурн». Но, к сожалению, все госкорпорации очень неповоротливы — годами что-то решают, годами согласовывают, одним словом, никуда не спешат, проживая жизнь на госпредприятии с госзаплатами и будущими хорошими пенсиями. Мы не можем себе такого позволить — нам надо спешить, нас некому поддерживать — мы на самообеспечении. Поэтому к коммерческим компаниям «госы» относятся с настороженностью — мы часто слишком динамичные для них.

— А зачем вам продаваться «Ростеху», ведь вы же в значительной мере потеряете самостоятельность?

— В составе «Ростеха» 70% моих потенциальных клиентов, так что мне, конечно, хочется получить к ним прямой доступ в рамках внутрикорпоративных поставок. Например, я уверен, что нам не дадут поставить нашу установку компаниям, входящим в «Росатом » (методов есть великое множество), т.к. в этой компании работает свой интегратор. И это ведь не какая-то особая зловредность руководства «Росатома» — это принятая в крупных корпорациях, особенно в государственных, политика преференций внутрикорпоративным поставкам. Такая политика есть и в «Ростехе», и в «Роскосмосе» и других госкорпорациях. Нам для успешной работы приходится принимать эти правила игры.

Кроме того, в составе крупной корпорации гораздо проще проводить исследования материалов для печати 3D-принтерами. У нас сейчас в портфеле 15 таких разработок, а каждая требует 600 — 800 тыс. руб. инвестиций. Нашей небольшой компании трудно обеспечить финансирование в таких объемах. Для госкорпорации же это небольшие деньги. Да и продвигать наши разработки в промышленность гораздо проще от имени «Ростеха». Правда, одно дело наше желание, и другое — готовность партнера. С этим не все гладко.

— А разве «Русал», с которым вы успешно сотрудничаете, не имеет таких же возможностей?

— Да, конечно, имеет. И мы сейчас с ним очень плотно работаем над изучением свойств изделий, которые мы печатаем из его порошков. «Русал» таким способом расширяет спектр своей деятельности — производит не только алюминиевое сырье, но и порошки для 3D-принтеров. Наша выгода в том, что он нас рекламирует, поскольку по завершении исследований в документах к своим порошкам указывает, что они тестировались на нашем оборудовании. К тому же, благодаря «Русалу», мы получаем заключения очень серьезных организаций, например, государственного Московского института стали и сплавов. Единственный минус в том, что, к сожалению, спектр материалов «Русала» весьма ограничен — это только алюминиевые порошки. А мы хотим шире.

«Госкорпорации никуда не спешат, проживая жизнь на госпредприятии с госзаплатами и будущими хорошими пенсиями. Мы не можем себе такого позволить — нам надо спешить, нас некому поддерживать»

— В каком состоянии законодательное регулирование сферы аддитивных технологий? Коллеги из других сфер жалуются на неадекватность законодательства…

— У нас тоже все не очень хорошо. Вышли первые 10 ГОСТов. Они ужасны. Например, в одном ГОСТе в качестве одного из стандартов взят открытый американский стандарт 1982 года, давно морально устаревший. Кроме того, разработчики этих ГОСТов направили логику стандартизации не по тому пути. Нам нужно узаконение и стандартизация методов исследования, используемых для разных материалов. Но этого нет. К тому же эти ГОСТы не встроены в общую систему промышленных ГОСТов (нет нормативных ссылок). Эти ГОСТы не соответствуют современным потребностям рынка. В результате они вместо помощи, наоборот, создали сильнейшее препятствие развитию аддитивных технологий. Но это отдельная большая тема для обсуждения.

Справка

Главный конструктор компании «Эксклюзивные решения» Денис Власов был включен в лонг-лист кандидатов на Премию РБК Петербург 2018 в номинации «Инноватор» — за разработку оригинального российского 3D-принтера и софта Triangulatica для любых технологий 3D печати. Компания, которая является владельцем товарного знака «3DSLA.RU — Российские 3D принтеры», в марте 2018 года запустила продажи оригинального для российского рынка продукта — 3D SLM принтера RussianSLM FACTORY, предназначенного для 3D-печати металлами. В сентябре 2018 года компания вывела на рынок еще один инновационный продукт — программное обеспечение Triangulatica, предназначенное для любых технологий 3D печати. Подробнее прочитать о Премии РБК Петербург 2018, а также проголосовать за одного из кандидатов в номинации «Выбор читателей» можно на сайте проекта.

Автор: Владимир Грязневич

Источник